Журнал Макса Верника

Просмотры 847

Турция. Наслаждение и ненависть

367674455_323649686752802_2206617551822405560_n.jpg

Я продолжаю одновременно наслаждаться и ненавидеть пакетный отдых. Наслаждаться – потому, что поехал в один из лучших отелей, ненавидеть – потому что тут совершенно нехуй делать. Только жрать, спать, загорать и купаться. Интимной жизни нет из-за маленького, похожего на школьный пенал, жутко дорогого, однокомнатного номера, где мы поселились вчетвером с детьми, и купи я двухкомнатный – это были бы самые дорогие соития за всю мою жизнь, которые мне экономически не потянуть. Я ж не настолько люблю секс, – сказал я сам себе и закрыв глаза, вспомнил Одессу, когда хватало полумрачного подъезда, Рафаэлло и бутылки ликера. Сейчас пиздец как дорого выходит.

Два мира в полутрансе странной логики! В одном свобода одиночества, в другом сладкий плен семейной стабильности. Пакетный мир иноплеменной сказки, где люди становятся, пускай и ненадолго, но другими. Одноразовые знакомства, мания потребления, навязанная кем-то мечта, а над виском уже взведен курок турецкого удовольствия.

368592278_821066876223525_2255394814579893904_n.jpg

Два мира! Один – роскошный отель, где есть все для наслаждения, другой – пыльная дорога за забором этого отеля, где в смертельном зное, в клубах пыли, в сколоченном из веток придорожном ларьке, измученная мать с рябым ребенком, пускающим ей на плечо зеленовато-грязные сопли, продает розовые надувные матрасы.

Два мира! Один реальный, в котором люди видят солнце 15 минут в году! Другой – в котором солнце не заходит. В нем женщины, любившие мужа и положившие всю молодость на то, чтобы поставить детей на ноги, вдруг остались одни. Ведь все ушли, и взрослые дети, и обманувший муж. И сейчас, удачно разведясь, сидя в теплом бассейне с умиротворенными лицами, будто у индийских коров, проводят они томным взглядом по алым обтягивающим шортам спасателя, под которыми не все так плохо, а даже хорошо, ведь в эту самую минуту, именно в этих шортах, покоятся все самые извращенные убеждения, весь придуманный рай, и все небо в алмазах, где ей снова двадцать, где слышен шум прибоя в Алуште, на губах любимое имя Паша, а на столике бутылка клубничного ликера и Рафаэлло.