367
Позавтракав и спустившись в лобби на узком, неторопливом лифте я поспешил к открытию Рейкс-музяе, где предвкушал свидание с Вермеером, Рембрандтом и еще сотней работ великой голландской школы, которая к слову для меня не пустой звук, ведь со времен Лавки Старьевщика мне удалось заполучить в коллекцию работу Виллема Кальфа «Натюрморт с омаром», которая долгое время служила фоном моих торговых постов
«Молочница», «Ночной дозор», «Еврейская невеста» – роскошный голландский реализм былых времен, дышащий чистым, живительным лучом прямо в душу восторженных ценителей! Блестящие шедевры голландской школы не разжимающие кисть, которой схватили ваше трепетное сердце. Эмоции взмывают ввысь мерцая на щеках смущенными слезами – свидетелями безжалостного покоя великолепных работ висящих на уровне сердца.
Музей роскошен и обязателен к посещению! Он рассеет тьму в вашей покорной и влюблённой душе. Всколыхнет сердце, в котором на ковре из тюльпанов отразиться чистая мечта Амстердама. Отряхнув эмоции и размазав по щекам слезы радости я отправился бродить дальше, по узким улочкам Амстердама, щедро залитых северным солнцем. Теплые лавки были завалены диковинным товаром, в рождественских витринах уютных кафе сидели седые пары выглядевшие здоровыми, загорелыми и преуспевающими. Их взгляды были мягкими, а движения плавными. Ни утренних мешков под глазами, ни похмелья, а лишь тихое посткоитальное счастье в глазах
Затем был Вальденпарк с его респектабельным кварталом особняков, была листва шуршащая под ногами, был день, который неумолимо догорел и я бредя домой снова наткнулся на квартал греха – приют коммерческой любви под мерцанием алых, словно кровь, фонарей.
Было темно, с розоватых витрин расплывшись в керамический улыбке и достав уголками губ почти до ушей, мне улыбались женщины пугающе зрелых лет с туго стянутой луковкой волос на затылке, уставшим глазом косясь сначала на меня, затем на свой гостеприимный лобок сидящий в засаде под блестящими синтетическими трусами стягивающие бедра резинками так, что бока вываливались словно убежавшее пышное тесто. Становилось зябко, холодок предательски бежал за ворот и ускорив шаг, я поспешил в отель, где меня ждала горячая ванна и теплая книга