255
Свой последний день в Амстердаме я потратил не на работу. Я омыл его слезами вдохновения, гуляя по сплетенному из солнца и сыра городу — уюту тесных рождественских гнезд приводящих в восторг мой, и без того возбужденный мозг
Город поил мой блокнот чередой слогов омытых розоватым дымом заката, пеленал новогодней радостью, и то и дело подбрасывал под глаза впечатляющие шедевры искусства, заставляя стонать от удовольствия сердце. Задернутый холодом диск солнца провалился за обагренной гранью, и город вспыхнул огнями как пышный дворцовый зал! Приподняв воротник и надев перчатки я принялся наблюдать за жителями, чьи судьбы плелись за мягким янтарным светом больших домашних окон. Вот прилично одетый мужчина с изрытой проблемами грудью, деля энергичным шагом комнату, с кем-то говорит по телефону
Вот молодая пара, трепетно сплетенная ветвями рук танцует медленный танец, они мечтают утонуть в губах друг друга укрывшись тенью своих ресниц. Вот наркоман дрожащим языком ведет по краю зеленоватого свитка, что вспыхнув, провалит его мозг размером с черешню в глубокое подземелье. Вечером улицы пустеют и жизнь начинает биться за хрусталем стекол дробящих две вечности. С одной стороны тихая красота сотканная из ночной темноты, где плитки барж спят на убаюканном зимой льду каналов, с другой — за муаром занавесок, бледный карандашный контур силуэтов режущих головку сыра размером с автомобильную шину
Амстердам великолепен, невероятен, и вкусен! Я сделал по работе все, что запланировал, и два выходных дня, что виднелись за горизонтом, я решил потратить на Брюгге и Гент, поэтому с какой-то отчаянной решимостью купил билет на поезд и немедленно лег спать